Георгий Скребицкий "Сказка о Весне"

 Собралась Весна красна в гости в северные края. Всю зиму она провела вместе с перелётными птицами на тёплом юге, а как стало солнышко всё выше и выше на небе подниматься, тут она и решила лететь.

Просит Весна перелётных птиц — гусей, лебедей: «Отнесите меня подальше на север, там меня ждут не дождутся и люди, и звери, и птицы, и разные крохотные жучки-паучки». Но птицы побоялись лететь на север: «Там, говорят, снег и лёд, холод и голод, там, говорят, мы все замёрзнем и погибнем».

Сколько Весна ни просила, никто не хотел её в северные края отнести. Совсем она загрустила: что же, видно, придётся всю жизнь на юге прожить. Вдруг она слышит голос откуда-то с вышины: «Не печалься, Весна красна, садись на меня, я тебя быстро на север доставлю». Взглянула вверх, а по небу над ней плывёт белое пушистое облако. Обрадовалась Весна, забралась на облако и полетела в северные края. Летит да вниз, на землю, поглядывает. А там, на земле, все радуются, все её встречают. В полях пестреют проталины, бегут ручьи, взламывают на речке лёд, а кусты и деревья в лесах и садах покрываются крупными, готовыми вот-вот уже раскрыться почками.

Полетела Весна красна с юга на север на белом пушистом облаке. А следом за ней потянулись в родные края несметные стаи перелётных птиц — гусей, лебедей и всякой крылатой мелочи: жаворонки, скворцы, дрозды, зяблики, пеночки, славки…

Так с той поры люди и заприметили: как покажется в небе первое пушистое облако, так, значит, на нём Весна красна прилетит. Жди теперь со дня на день тепла, полой воды, жди с юга весёлых крылатых гостей…

Георгий Скребицкий "Счастливый жучок"

Был тёплый весенний вечер. Бабушка Дарья вышла из дома и уселась на крылечко. Этого только и ждали ребята. Будто воробьи, слетелись они с разных концов деревни.

- Бабушка, расскажи что-нибудь поинтереснее, - затараторили они.

Старушка поглядела на ребят ласковыми, поблёкшими, как осенние цветы, глазами, подумала и сказала:

- Хорошо, я расскажу вам сказку про счастливого жучка-червячка. А вы сидите и слушайте. Вот как это было.

Прилетела на землю Весна. Принесла с собой много-много разноцветных шелков, чтобы украсить ими леса и луга, чтобы одеть бабочек и жучков, чтобы всё кругом выглядело нарядно и празднично.

Попросила Весна Красное Солнышко:

- Согрей получше землю. Разбуди всех, кто спал крепким сном всю долгую зиму. Пусть выбираются из своих трещинок, щёлок.

Пригрело Солнышко землю. Вылезли разные насекомые, кто из щели, кто из земляной норки, кто из-под древесной коры, и все поползли, побежали, полетели на просторную лесную поляну. Там их ждала Весна со своими разноцветными шелками, золотыми, серебряными нитями и другим убранством.

Явились бабочки и жуки на полянку. Увидела их Весна и говорит:

- Вот я к вам прилетела с тёплого юга. Какие хотите вы получить от меня подарки, чтобы они доставили вам радость и счастье, чтобы вы могли весело летать и бегать по полям и лесам?

Тут все бабочки и жуки сразу заговорили:

- Видишь, Весна, как потёрлись, испачкались за осень и зиму наши крылышки, какие мы все некрасивые. Дай нам яркие, нарядные одежды, тогда мы разлетимся в разные стороны, будем кружить над цветами, радоваться твоему приходу, тогда мы будем по-настоящему веселы и счастливы.

- Хорошо, - ответила им Весна и начала наряжать каждого из пришельцев.

Бабочке белянке дала она ярко-белое платье. Лимоннице нежно-жёлтое, как золотистый осенний листок. Бабочку-траурницу убрала в чёрный бархат с белой каёмкой по концам крыльев. Мотыльков, что кружатся возле весенних луж, одела она в голубую лёгкую кисею. А вот весёлая бабочка-крапивница выбрала себе пёстренькое платье, красновато-рыжее, с тёмными и голубыми крапинками.

Решили принарядиться и важные, степенные жуки. Майский жук оделся в костюм шоколадного цвета, жук-носорог - в коричневый да ещё присадил себе в виде украшения на голову длинный рог. Навозный жук выбрал тёмно-синий костюм. Дольше всех никак не мог подыскать подходящую одежду жучок бронзовка. Наконец надел на себя золотисто-зелёный кафтан, такой нарядный, что, как только выбрался в нём на солнце, так и заблестел в его лучах.

Много ещё красивых одежд раздала Весна разным бабочкам, жукам, проворным стрекозам и весёлым скакунам-кузнечикам. Кузнечики захотели одеться во фраки под цвет травы. А сердитые шмели и осы нарядились в жёлтые курточки с чёрными поясками.

- Ну, кажется, всем я угодила, - сказала Весна, - теперь все довольны, могут летать кто куда хочет и радоваться солнечному теплу.

В это время набежал ветерок, зашелестел в ветках деревьев, приподнял с земли прошлогодний завядший лист.

Заглянула Весна под листок и увидела там маленького невзрачного жучка. Он и на жучка-то был не похож, скорее походил на какого то бурого червячка.

- Кто ты такой? - спросила его Весна. - Как тебя звать?

- Меня зовут Ивановым червячком, - ответил ей незнакомец.

- Почему же ты сидишь под листом, не вылезаешь оттуда? Разве ты не хочешь получить от меня красивый наряд? Разве не хочешь быть довольным и счастливым?

Жучок-червячок взглянул на Весну, подумал и ответил:

- А мне и так хорошо, я и так счастлив, счастлив тем, что наступило тепло и всё кругом ожило, радуется твоему приходу.

 
Мне не надо яркого платья - я ведь ночной жучок, я выползаю из-под листвы, когда уже стемнеет и в небе зажгутся первые звёзды. Зачем мне красивый наряд? Я счастлив тем, что живу в родном лесу. Спасибо тебе, Весна, что ты так красиво его одела. Больше мне от тебя ничего не нужно.

Удивилась Весна, что этот скромный жучок ничего для себя от неё не просит. А потом подумала и поняла: да ведь он-то и есть самый счастливый. Он радуется не за себя одного, а за всех, радуется и живёт одним общим счастьем.

И тут же решила Весна: "Подарю я ему крохотный голубой фонарик. Пусть он зажигает его каждый вечер и светит всю ночь. Пусть этот фонарик горит, как яркая звёздочка в тёмной ночной траве, и напоминает обитателям леса о том, что счастье никогда не меркнет, даже в самую тёмную ночь"...

Вот и сказке конец, - улыбнулась бабушка Дарья. Она замолчала, глядя вдаль за околицу. Там, за рекой над синим простором лугов, уже загорались первые звёзды.

Ребята тоже притихли. О чём они думали? Может быть, о счастливом Ивановом червячке, который, наверное, уже выбрался из-под увядшей листвы и зажигает в ночном лесу свой неяркий голубой огонёк. А может, о том, как хорошо уметь в жизни радоваться за других, радоваться и знать, что твоя звёздочка освещает не только твоё, но и чужое счастье.

Виталий Бианки "Весна" (из сказки-рассказа "Синичкин календарь")

Март

Полетела Зинька в поле.

Синичке ведь где хочешь жить можно: были бы хоть кустики, а уж она себя прокормит.

В поле, в кустах, жили серые куропатки — красивые такие полевые курочки с шоколадной подковкой на груди. Целая стая их тут жила, зёрна из-под снега выкапывала.

— А где же тут спать? — спросила у них Зинька.

— А ты делай, как мы, — говорят куропатки. — Вот гляди. Поднялись все на крылья, разлетелись пошибче — да бух с разлёту в снег!

Снег сыпучий — обсыпался и прикрыл их. И сверху их никто не увидит, и тепло им там, на земле, под снегом.

«Ну нет, — думает Зинька, — синички так не умеют. Поищу себе получше ночлега».

Нашла в кустах кем-то брошенную плетёную корзиночку, забралась в неё, да и заснула там.

И хорошо, что так сделала.

День-то простоял солнечный. Снег наверху подтаял, рыхлый стал, а ночью мороз ударил.

Утром проснулась Зинька, глядит, — где же куропатки? Нигде их не видно. А там, где они вечером в снег нырнули, наст блестит — ледяная корка.

Поняла Зинька, в какую беду попали куропатки: сидят теперь, как в тюрьме, под ледяной крышей, и выйти не могут. Пропадут там под ней все до одной! Что тут делать? Да ведь синички — боевой народ.

Зинька слетела на наст — и давай долбить его крепким своим, острым носиком. И продолбила, — большую дырку сделала. И выпустила куропаток из тюрьмы.

Вот уж они её хвалили, благодарили!

Натаскали ей зёрен, семечек разных.

— Живи с нами, никуда не улетай!

Она и жила. А солнце день ото дня ярче, день ото дня жарче. Тает, тает в поле снег. И уж так его мало осталось, что больше не ночевать в нём куропаткам: мелок стал. Перебрались куропатки в кустарник спать. Под Зинькиной корзинкой.

И вот, наконец, в поле на пригорках показалась земля. И как же все ей обрадовались!

Тут не прошло и трёх дней — откуда ни возьмись, уж сидят на проталинах чёрные, с белыми носами грачи.

— Здравствуйте! С прибытием!

Ходят важные, тугим пером поблёскивают, носами землю ковыряют: червяков да личинок из неё потаскивают.

А скоро за ними и жаворонки и скворцы прилетели, песнями залились.

Зинька с радости звенит-захлёбывается:

— Зинь-зинь-на! Зинь-зинь-на! К нам весна! К нам весна! К нам весна!

Так с этой песенкой и прилетела к Старому Воробью. И он ей сказал:

— Да. Это месяц март. Прилетели грачи, — значит, правда весна началась. Весна начинается в поле. Теперь лети на реку.

Виталий Бианки "Весна" (из сказки-рассказа "Синичкин календарь")

Апрель

Полетела Зинька на реку.

Летит над полем, летит над лугом, слышит: всюду ручьи поют. Поют ручьи, бегут ручьи — все к реке собираются.

Прилетела на реку, а река страшная: лёд на ней посинел, у берегов вода выступает.

Видит Зинька: что ни день, то больше ручьёв бежит к реке.

Проберётся ручей по овражку незаметно под снегом и с берега — прыг! — в реку. И скоро многое множество ручьёв, ручейков и ручь-ишек набилось в реку — под лёд попрятались.

Тут прилетела тоненькая чёрно-белая птичка, бегает по берегу, длинным хвостиком покачивает, пищит:

— Пи-лик! Пи-лик!

— Ты что пищишь? — спрашивает Зинька. — Что хвостиком размахиваешь?

— Пи-лик! — отвечает тоненькая птичка. — Разве ты не знаешь, как меня зовут? Ледоломка. Вот сейчас раскачаю хвост да как тресну им по льду, так лёд и лопнет, и река пойдёт.

— Ну да! — не поверила Зинька. — Хвастаешь.

— Ах, так! — говорит тоненькая птичка. — Пи-лик!

И давай ещё пуще хвостик раскачивать.

Тут вдруг как бухнет где-то вверху по реке, будто из пушки! Ледоломка порх — и с перепугу так крылышками замахала, что в одну минуту из глаз пропала.

И видит Зинька: треснул лёд, как стекло. Это ручьи — все, что набежали в реку, — как понатужились, нажали снизу — лёд и лопнул. Лопнул и распался на льдины, большие и малые.

Река пошла. Пошла и пошла, — и уж никому её не остановить. Закачались на ней льдины, поплыли, бегут, друг друга кружат, а тех, что сбоку, на берег выталкивают. Тут сейчас же и всякая водяная птица налетела, точно где-то здесь, рядом, за углом ждала: утки, чайки, кулики-долгоножки. И, глядь, Ледоломка вернулась, по берегу ножонками семенит, хвостом качает.

Все пищат, кричат, веселятся. Кто рыбку ловит, ныряет за ней в воду, кто носом в тину тыкает, ищет там что-то, кто мушек над берегом ловит.

— Зинь-зинь-хо! Зинь-зинь-хо! Ледоход, ледоход! — запела Зинька.

И полетела рассказать Старому Воробью, что видела на реке.

И Старый Воробей сказал ей:

— Вот видишь: сперва весна приходит в поле, а потом на реку.

Запомни: месяц, в который у нас реки освобождаются ото льда, называется апрель. А теперь лети-ка опять в лес: увидишь, что там будет.

И Зинька скорей полетела в лес.

Виталий Бианки "Весна" (из сказки-рассказа "Синичкин календарь")

Май

В лесу ещё было полно снега. Он спрятался под кустами и деревьями, и солнцу трудно было достать его там. В поле давно уже зеленела посеянная с осени рожь, а лес всё ещё стоял голый.

Но уж было в нём весело, не то что зимой. Налетело много разных птиц, и все они порхали между деревьями, прыгали по земле и пели — пели на ветвях, на макушках деревьев и в воздухе.

Солнце теперь вставало очень рано, ложилось поздно и так усердно светило всем на земле и так грело, что жить стало легко. Синичке больше не надо было заботиться о ночлеге: найдёт свободное дупло — хорошо, не найдёт — и так переночует где-нибудь на ветке или в чаще.

И вот раз вечерком ей показалось, будто лес в тумане. Лёгкий зеленоватый туман окутал все берёзы, осины, ольхи. А когда на следующий день над лесом поднялось солнце, на каждой берёзе, на всякой веточке показались точно маленькие зелёные пальчики: это стали распускаться листья.

Тут и начался лесной праздник.

Засвистал, защёлкал в кустах Соловей.

В каждой луже урчали и квакали лягушки.

Цвели деревья и ландыши. Майские жуки с гуденьем носились между ветвями. Бабочки порхали с цветка на цветок. Звонко куковала Кукушка.

Друг Зиньки — Дятел-Красношапочник — и тот не тужил, что не умеет петь: отыщет сучок посуше и так лихо барабанит по нему носом, что по всему лесу слышна звонкая барабанная дробь.

А дикие голуби поднимались высоко над лесом и проделывали в воздухе головокружительные фокусы и мёртвые петли. Каждый веселился на свой лад, кто как умел.

Зиньке всё было любопытно. Зинька всюду поспевала и радовалась вместе со всеми.

По утрам на заре слышала Зинька чьи-то громогласные крики, будто в трубы кто-то трубил где-то за лесом.

Полетела она в ту сторону и вот видит: болото, мох да мох, и сосенки на нём растут. И ходят на болоте такие большие птицы, каких никогда ещё Зинька не видела, — прямо с баранов ростом, и шеи у них долгие-долгие.

Вдруг подняли они свои шеи-трубы да как затрубят, как загремят:

— Тррру-рру! Тррру-рру!

Совсем оглушили синичку.

Потом один растопырил крылья и пушистый свой хвост, поклонился до земли соседям да вдруг и пошёл в пляс: засеменил, засеменил ногами и пошёл по кругу, всё по кругу; то одйу ногу выкинет, то другую, то поклонится, то подпрыгнет, то вприсядку пойдёт, — умора! А другие на него смотрят, собрались кругом, крыльями враз хлопают.

Не у кого было Зиньке спросить в лесу, что это за птицы-великаны, и полетела она в город к Старому Воробью.

И Старый Воробей сказал ей:

— Это журавли: птицы серьёзные, почтенные, а сейчас, видишь, что выделывают. Потому это, что пришёл весёлый месяц май, и лес оделся, и все цветы цветут, и все пташки поют. Солнце теперь всех обогрело и светлую всем радость дало.

Дарья Хохлова "Сказка про весну"

У матушки Природы было четыре дочери: Весна, Лето, Осень и Зима. Самая младшенькая – Весна – была очень хрупкой нежной девочкой. Ее платье и туфли были сделаны из молодых побегов, листочков и почек.  Сестра постарше, которую звали Лето, очень любила  зеленый цвет, и все ее зеленые наряды  были украшены летними цветами. Сестра Осень была взрослой, она носила красивые разноцветные костюмы, в которых сочетались всевозможные цвета и украшала голову венком из осенних цветов.  Самой старшей сестрой была Зима. У нее был суровый нрав, но с любимыми  сестрами она была мягкой как первый  пушистый снег. Зима любила одеваться только в белые платья и хрустальные ледяные туфли.
Как-то раз матушка Природа собрала всех своих дочерей и сказала им: «Вы уже взрослые и сами можете следить за хозяйством. Поэтому я разрешаю вам  самостоятельно заняться делами».  Обрадовались сестры, что матушка Природа разрешила им похозяйничать и стали распределять обязанности.  Вот тут-то они и столкнулись с первыми трудностями.  Все хотели быть главными. Зима сказала: «Я старшая и поэтому я хочу, чтобы все вокруг было белым-бело, чтобы были большие сугробы и тогда мы сможем лепить снеговиков, кататься на коньках и прыгать в сугробы». Осень говорит: «Я не согласна, что такое все белое, да белое. А у меня все будет цветное, яркое и праздничное.  Мы будем гулять и бегать по лужам, после большого осеннего ливня».   Лето сказала: «Сестры, что вы спорите, это все не то. Вот зеленая пора, яркое солнце, разноцветные цветы – вот это чудо. Мы целыми днями сможем загорать, купаться в море, слушать щебет птиц и темными ясными ночами смотреть на звезды и петь песни у костра».  А мнение самой младшей сестры Весны никто не спросил. Все решили что она слишком мала и ничего им интересного предложить не сможет, поэтому хозяйничать она не будет.

Так как сестры не могли придти к одному решению старшие сестры решили  вести хозяйство по очереди.  Но кто будет дежурить первым, а кто вторым? И тогда они решили бросить жребий. Первое дежурство выпало Лету. Лето вступила в свои права, и выполняла свою работу исправно. Светило яркое солнце, весело пели птицы, все купались и загорали.  Пришло время дежурить второй сестре. Но кто это будет? Жребий пал на Осень.  Осень тоже старалась показать себя хорошей хозяйкой.  Она старательно раскрасила все в разные цвета и обильно поливала землю грозовыми ливнями. Все собирали богатый урожай и были довольны и хвалили Осень.   Вот настало время дежурить старшей сестре – Зиме. Она связала белое пуховое покрывало и укрыла землю. Украсила деревья инеем и покрыла все водоемы льдом. Животным в норах было тепло и уютно под большим покровом снега, все катались на лыжах, играли в снежки и веселились до упаду.

Прошло три месяца и настала пора дежурить Лету. Но тут Все увидели, что это просто невозможно. На деревьях нет листочков, которые можно было бы покрасить в зеленый цвет, на земле нет травы и нет цветов, которые можно было бы распустить. Бабочки и другие насекомые, которые должны опылять цветы, чтобы их становилось все больше и больше спят, птицы не вернулись с юга, а на реках и озерах по прежнему лед.  Нет ничего, кроме белого снега, инея и льда. Лето не может вступить в свои права.

И тогда сестры Лето, Осень и Зима позвали на помощь матушку Природу.   Они попросили ее, чтобы она сделала листочки на деревьях, растопила снег и лед, позвала птиц домой, разбудила животных и других обитателей леса, выпустила травку из земли и разогрела посильнее солнце. Но матушка Природа сказала: «А почему вы обращаетесь за помощью ко мне? У вас ведь есть сестра Весна». «Так она ведь еще совсем маленькая и ничего не умеет делать. Как такая крошка сможет все расставить по своим местам?» - спросили сестры. Но матушка Природа предложила им не задавать вопросы,  а просто передать Весне дежурство и они сами все увидят.  И сестры увидели. Весна сначала растопила снег и лед. Зазвенела капель, побежали ручьи, прилетели грачи, ласточки и другие птицы. На деревьях и кустах набухли почки, из земли стали пробиваться зеленые ростки, появились подснежники, расцвели сады.  Воздух прогрелся и стало тепло и радостно. Везде летают бабочки. У птиц появились птенцы. Все проснулось и ожило.
Тут старшие сестры поняли, как были не справедливы по отношению к младшей сестре и не оценили ее способности и таланты.  Хоть и маленькая она, Весна, да удаленькая. 

 Русская народная сказка "Ручей и камень"

Бежит весенний ручей к реке, звенит, раду­ется. Вдруг на его дороге большой камень встал. Ручей бился, бился о него, толкал, толкал — и не сдвинул. Прибежал напиться воды заяц. Ручей просит:

— Заяц, заяц, сдвинь камень! Я не могу дальше бежать!

Заяц толкал, толкал камень, не сдвинул и убежал. Прибежал напиться воды кабан. Ручей просит:

— Кабан, кабан, сдвинь камень! Я не могу дальше бежать!

Кабан толкал, толкал камень, не сдвинул и убежал. Пришёл напиться воды медведь. Ручей просит:

— Медведь, медведь, сдвинь камень! Я не могу даль­ше бежать!

Медведь толкал, толкал камень, не сдвинул и ушёл. Из норы вылезает крот и говорит:

— Ручей! Дай мне воды напиться, я сдвину камень.
А ручей ему:

— Куда уж тебе, маленькому да слепому, камень сдви­нуть! Его заяц, кабан и медведь толкали, толкали и — не сдвинули!

Напился крот воды. И давай под камнем норы да ходы рыть. Всю землю под камнем прорыл-пропахал. Камень зашевелился и — провалился под землю.

Обрадовался ручей, зазвенел, зажурчал и дальше к реке побежал.

Н.  СЛАДКОВ МЕДВЕДЬ И СОЛНЦЕ

«Просочилась в берлогу Вода — Медведю штаны промочила.
—    Чтоб ты, слякоть, пересохла совсем! — заругался Медведь. — Вот я тебя сейчас!

Испугалась Вода, зажурчала тихим голосом:

—    Не я, Медведушка, виновата. Снег во всём виноват. Начал таять, воду пустил. А моё дело водяное — теку под уклон.
—    Ах, так это Снег виноват? Вот я его сейчас! — взревел Медведь.
Побелел Снег, испугался. Заскрипел с перепугу:

—    Не я, Медведь, виноват. Солнце виновато. Так припекло, так прижгло — растаешь тут!

—    Ах, так это Солнце мне штаны промочило? — рявкнул Медведь. — Вот я его сейчас!

А что «сейчас»?                    

Солнце ни зубами не схватить, ни лапой не достать. Сияет себе. Снег топит, воду в берлогу гонит. Медведю штаны мочит.
Делать нечего — убрался Медведь из берлоги. Поворчал, поворчал, да и покосолапил. Штаны сушить. Весну встречать».

Э. ШИМ. ДЯТЕЛ, ЗАЙЦЫ И МЕДВЕДЬ

«В лесу начал снег таять, полая вода поднялась и затопила медвежью берлогу.

Проснулся Медведь – ахти, горе какое!  — под  брюхом лужа, лапам холодно, даже на загривке шерсть намокла… Выскочил наружу, трясется, зубами стучит.

А снаружи – то не слаще. Со всех деревьев капает, ручьи бегут с пригорков, на полянах озёрца разлились. Ступить посуху некуда!

Шлёпает Медведь по воде – злой – презлой, рычит:

— Тьфу, ты пропасть, что за житье пошло!.. Зиму спать было скверно, а просыпаться – на тебе! – еще хуже… За что же такое наказанье?!

И вдруг слышит – песенка. Кто-то задорно так выводит:

Тук-тук, трясется сук,
Ту-тук, несется стук!
Фыр- фыр? Шестнадцать дыр,
Др-р-р-р-р-р-р-р-ррр!

Задрал Медведь голову и увидел на березе дятла в красной шапочке. Опёрся Дятел на свой хвостик- подпорку, носом по березовой коре бьёт, хихикает, — уж так-то доволен!

— Ты чего, долгоносый, распелся? – спрашивает Медведь.

— А как же не петь-то, дедка? Весна пришла!..

— Ну и чего хорошего?

— Да ты, видно, не проснулся еще! Весна красна, понимаешь?!

— Тьфу, пропасть! Да чем она тебе так приглянулась?!

— Как чем? Нынче каждый день – праздник, на каждом сучке – угощенье. Вот я на березу прилетел, дырочек в коре наколотил – стук! Стук! – и гляди-ка… сладкий сок из них капает. Пей вволю да Весну-красну похваливай!

— Кому сладкий сок, а кому водичка холодная,  — Медведь говорит. – Замолчи, не дразни, без тебя тошно.

Дальше зашлёпал по лужам. Не успел от березы отойти, слышит – новая песенка. Да не один голосочек, а сразу несколько ее выводят:

Через кустик прыг-нем,
Через кочку скок-нем,
Вперед – назад,
Вперед  — назад.

Подошел Медведь поближе – видит: на поляне зайцы играют, друг за дружкой гоняются. До того развеселились, что ничего вокруг себя не замечают.

— «Цыц, косые! –рявкнул Медведь. – что за кутерьма?!

— Весна ведь, дедушка! Весна красна!

— А вам-то какой от нее прок?!

— Да как же, дедушка! У нас что ни день, то праздник, на каждом – шагу  угощенье. Вот на эту полянку прибежали, а тут уже зеленая травка проклюнулась, позубрить ее можно… Как же Весну красну не хвалить да не славить?

— Кому травка, кому грязь да слякоть, — Медведь говорит. Брысь отсюда, не бередите мне душу, окаянные…

Дальше побрел, шлепает по лужам лапами.  А чем дальше в лес, тем больше песен  и плясок. Все жители – от малых пичужек и до больших зверей – радуются великой радостью, вешний праздник празднуют. Звенит лес, гуляет!

Сел Медведь на сухом пригорочке, лапой подперся, загоревал:

— Как же так… Всем в лесу хорошо, мне одному нету радости. Нешто я  хуже всех?

И тут из-за облачка солнышко выглянуло. Пригрело Медведю спину, над мокрой шкурой парок завился… Закряхтел Медведь от удовольствия, бока подставляет. Так приятно после холодов-то погреться!

От теплой земли тоже парок пошел. Потянул Медведь носом – пахнет!.. Знакомым, сладким!

Начал землю рыть, дерновину отворотил – а там корешки завиднелись. Как же он про них-то забыл?! Ведь приходилось лакомиться, весною-то корешки сочны, сахаристы – не найдешь лучше угощения!

Потом слышит: песенка. Выводит кто-то:

Ох, ох, обед неплох,
Левый бок – на припёк,
А за ним – правый бок,
Под собой не чую ног,
Спасибо, весна, разутешила!

Оглянулся – нет никого. А песня совсем рядышком была!

Не сообразил сразу-то, что это сам распевать начал.

Вот как Весна угодила»

Н. СЛАДКОВ. ТРОЕ НА ОДНОМ  БРЕВНЕ

«Вышла речка из берегов, разлилась вода морем. Застряли на островке Лисица и Заяц. Мечется Заяц по островку, приговаривает:

— Впереди вода, позади Лиса — вот положение!

А Лиса Зайцу кричит:

— Сигай, Заяц, ко мне на бревно — не тонуть же тебе!

Островок под воду уходит. Прыгнул Заяц к Лисе на бревно — поплыли вдвоем по реке.

Увидела их Сорока и стрекотнула:

— Интересненько, интересненько… Лиса и Заяц на одном бревне — что-то из этого выйдет!

Плывут Лиса и Заяц. Сорока с дерева на дерево по берегу перелетает.

Вот Заяц и говорит:

— Помню, до наводнения, когда я в лесужил, страсть я любил ивовые ветки огладывать! До того вкусные, до того сочные…

— А по мне, — вздыхает Лиса, — нет ничего слаще мышек — полевок. Не поверишь, Заяц, целиком их глотала, даже косточки не выплевывала!

— Ага! — насторожилась Сорока. — Начинается!..

Подлетела к бревну, на сучок села и говорит:

— Нет на бревне вкусных мышек. Придётся тебе, Лиса, Зайца съесть!

Кинулась голодная Лисица на Зайца, но бревно окунулось краем — Лиса скорей на своё место. Закричала на Сороку сердито:

— Ох, и вредная же ты птица! Ни в лесу, ни на воде от тебя нет покоя. Так и цепляешься, как репей на хвост!

А Сорока как ни в чём не бывало:

— Теперь, Заяц, твоя очередь нападать. Где это видано, чтобы Лиса с Зайцем ужились? Толкай её в воду, я помогу!

Зажмурил Заяц глаза, бросился на Лису, но качнулось бревно — Заяц назад скорей. И кричит на Сороку:

— Что за вредная птица! Погубить нас хочет. Нарочно друг на друга науськивает!

Плывёт бревно по реке, Заяц с Лисой на бревне думают» 

Э. ШИМ. ВСЕМУ СВОЙ СРОК

«Зайчонок- настовичок в марте родился, когда еще земля в белых снегах лежала.

Шубка у Зайчонка теплая. Молочко у Зайчихи сытное. Сидит Зайчонок под кустиком, круглыми глазами во все стороны поглядывает. Ничего, жить можно…

Дни проходят. Растет Зайчонок. И скучно ему стало.

— Что же, говорит он Зайчихе, — так всё время и будет? Под кустом сиди, на белый снег гляди, дожидайся, когда тебя молочком покормят?

— Погоди, — Зайчиха говорит. – Всему свой срок. Скоро весна разыграется, будешь по зеленому лесу  бегать, сладкую травку зубрить.

— А скоро это?

— Скоро!

Дни проходят. Солнышко пригревает, снег в лесу оседает, вокруг деревьев лужицы.

Зайчонку не терпится:

— Ну, где же лес зеленый, где травка сладкая? Не хочу больше ждать!

— Погоди, — Зайчиха говорит. – Всему свой срок.

Дни проходят. Снег в тает в лесу, капли щелкают, ручейки позванивают.

Зайчонку невтерпеж:

— Ну, где же лес-то зеленый? Где травка сладкая?! Не буду, не буду ждать больше!

— Погоди,  — опять Зайчиха говорит. – Всему свой срок.

Дни проходят. В лесу половодье, над сырой землей туманы стелются, в небе клики журавлиные слышны.

— Ну,, — грустит Зайчонок, — видать это сказки – про зеленый лес да травку… Ничего этого не бывает на свете. И напрасно я ждал!

— А посмотри-ка! – Зайчиха говорит. – Оглянись!

Оглянулся Зайчонок – и увидел на березе первые зеленые листики. Махонькие- махонькие! Посмотрел на землю — и увидел, как первый травинки проклюнулись. Тоненькие – тоненькие!

И так-то обрадовался Зайчонок. Так-то развеселился! Прыгает на нескладных лапках своих, кричит:

— Ага! Ага! Разгорелась весна! На деревьях листики зеленые! На земле травка сладенька! Вот хорошо! Вот славно!

— Пришел срок твоей радости, — усмехается Зайчиха.

— Да-а, — говорит Зайчонок,  — а долго-то как! Я весь изождался! Ждал-ждал, ждал- ждал…

— А если бы не ждал, — говорит Зайчиха, — разве ты бы махонькому листочку, тоненькой травинке обрадовался?»

Лесная оттепель

Сергей Козлов
(из цикла сказок про Ёжика и Медвежонка)

Ах, какая это была мягкая, теплая оттепель!.. Кружились снежинки, и в лесу пахло весной. Ёжик сидел на крылечке своего домика, нюхал воздух и улыбался.
«Не может быть, — думал он, — что еще вчера в лесу трещали деревья и сердитый Дед-Мороз скрипел под окнами своими большими валенками, а сегодня его совсем нет! Где же он?»

И Ёжик стал прикидывать, куда мог спрятаться Дед-Мороз.
«Если он влез на сосну, — рассуждал Ёжик, — то где-то под сосной стоят его большие валенки. Ведь даже Медвежонок не может влезть в валенках на сосну!
Если он залез под лед, — продолжал размышлять Ёжик, — то где-то на реке обязательно должна быть дырка, и из нее должен идти пар. Потому что Дед-Мороз сидит в валенках на дне и дышит. А если он совсем ушел из леса, я обязательно увижу его следы!»

И Ёжик надел лыжи и побежал между деревьями. Но ни под одним деревом не было валенок, на реке он не увидел ни одной дырки и нигде не нашел никаких следов.

— Дед-Мороз! — крикнул Ёжик. — Отзови-и-ись!..
Но было тихо. Только снежинки кружились вокруг, и где-то далеко- далеко стучал Дятел.

Ёжик остановился, прикрыл глаза и представил себе красивого Дятла с красными перышками и длинным носом. Дятел сидел на верхушке сосны и время от времени откидывал голову назад, прищуривался и, будто рассердившись, стукал носом: «тук!» Брызгала сосновая кора и, мягко шурша, осыпалась в снег…

«Наверное, Дятел знает, где Дед-Мороз, — подумал Ёжик. — Он сидит высоко, и ему все видно».
И он побежал к Дятлу.

— Дятел! — еще издали закричал Ёжик. — Ты не видел Деда-Мороза?
— Тук-тук! — сказал Дятел. — Он ушел!

— А где его следы?

Дятел свесил к Ёжику нос, прищурившись, посмотрел на него и сказал:
— А он ушел без следов!
— Как же? — удивился Ёжик.

— А очень просто! Приплыло облако и опустилось низко-низко. Дед-Мороз забросил сначала на него валенки, потом влез сам и уплыл…

— Куда? — спросил Ёжик.

— На Кудыкину гору. Тук-тук!- сказал Дятел.

И Ёжик, успокоенный, пошел домой и по дороге представил себе заснеженную Кудыкину гору, по которой ходит, наверное сейчас Дед-Мороз и скрипит своими большими валенками.

 
Чистые птицы

Сергей Козлов
(из цикла сказок про Ёжика и Медвежонка)

Больше всего Ёжик любил эти первые по-настоящему весенние дни! Уже ни одного островка снега не осталось в лесу, в небе по ночам громыхал гром, и, хотя молнии не было видно, до самого утра шумел настоящий проливной дождь.
«Лес умывается! — думал Ёжик. — Умываются елки, пеньки и опушки.

А птицы летят теперь с юга, и им тоже моет дождь перышки!»
И по утрам он выходил на крыльцо и ждал чистых, вымытых птиц.
— Еще не прилетели! — говорила Белка.

— Кар-р-р! Им тр-р-рудно в пути! — картавила Ворона.

А Ёжик нюхал воздух и говорил:

— Все равно пахнет чистыми птицами!

И Дятел тогда принимался на самой верхушке сосны чистить себе перышки.
«Я тоже должен быть чистым! — думал он. — А то они прилетят и скажут:

 что же ты такой пыльный, Дятел?»

Заяц сидел под кустом и мыл себе уши.

— Возьми еловую шишку! — крикнул Ёжик. — Еловой шишкой лучше отмывается!
— А чем вы посоветуете почистить мне рога? — спросил, выйдя на опушку перед Ёжикиным домиком, Лось.

— Песком, — сказал Ёжик. — Нет лучше, чем чистить рога песком. И Лось пошел к берегу реки, лег у самой воды и попросил Лиса, который вылавливал на быстрине блох, почистить ему рога.
— А то неудобно, — пробормотал Лось, — прилетят птицы, а у меня — рога грязные…

— Сейчас! — сказал Лис.

Он был хитрый и знал, как надо чиститься. Он сидел по самую шею в ледяной воде и держал в поднятой лапе пучок прошлогодней травы. Блохи замерзли в воде и теперь сползались по лапе к этому пучку. А когда сползлись все. Лис бросил прошлогоднюю траву в воду, и ее унесло течением.
— Вот и все? — сказал Лис, вылезая на берег. — Где ваши рога? Лось склонил рога, и Лис принялся начищать их песком.

— Чтобы блестели? — спросил он.
— Нет, — сказал Ёжик. — Блестящие рога — некрасиво. Они должны быть… туманные

— То есть чтобы не блестели? — уточнил Лис.

— Чтобы не блестели, — сказал Ёжик.

И Лось даже отфыркивался, — так ему было хорошо и приятно.
А Дятел уже совсем вычистил перышки и был теперь чистый и молодой.
Заяц отмыл уши и мыл хвостик.

А Ёжик уже давно протер тряпочкой каждую иголку и был такой чистый, что даже самая чистая птица не смогла бы ему сказать, что она чище его!

Необыкновенная весна

Сергей Козлов
(из цикла сказок про Ёжика и Медвежонка)

Это была самая необыкновенная весна из всех, которые помнил Ёжик.
Распустились деревья, зазеленела травка, и тысячи вымытых дождями птиц запели в лесу. Все цвело.

Сначала цвели голубые подснежники. И пока они цвели. Ёжику казалось, будто вокруг его дома — море, и что стоит ему сойти с крыльца — и он сразу утонет. И поэтому он целую неделю сидел на крыльце, пил чай и пел песенки.
Потом зацвели одуванчики. Они раскачивались на своих тоненьких ножках и были такие желтые, что, проснувшись однажды утром и выбежав на крыльцо, Ёжик подумал, что он очутился в желтой-прежелтой Африке.
«Не может быть! — подумал тогда Ёжик. — Ведь если бы это была Африка, я бы обязательно увидел Льва!»

И тут же юркнул в дом и захлопнул дверь, потому что прямо против крыльца сидел настоящий Лев. У него была зеленая грива и тоненький зеленый хвост.
— Что же это? — бормотал Ёжик, разглядывая Льва через замочную скважину.
А потом догадался, что это старый пень выпустил зеленые побеги и расцвел за одну ночь.

— Все цветет! — выходя на крыльцо, запел Ёжик.
И взял свою старую табуретку и поставил ее в чан с водой.
А когда на следующее утро проснулся, увидел, что его старая табуретка зацвела клейкими березовыми листочками.